Форум » Би Джиз - информация и публикации » фрагменты книги "The Bee Gees. Рассказы о братьях Гибб" » Ответить
фрагменты книги "The Bee Gees. Рассказы о братьях Гибб"
роман шебалин: из Глава 2. Дни детства Но вернемся в 1949 год, когда семья Гиббов переехала в дом 50 по аллее Св. Екатерины. Барбара снова в положении, а за четыре недели до родов доктор услышал биение двух сердец... 22 декабря 1949 года в 3.15 в роддоме Джейн Круколл на свет явился Робин Хью Гибб, а в 3.50 - его двуяйцовый близнец Морис Эрнест Гибб. Первая газетная публикация, число которых впоследствии будет исчисляться миллионами, в жанре скромного объявления сообщала в местной газете: «ГИББ - 22 декабря у Барбары и Хью Гибб, проживающих по адресу Дуглас, аллея Св. Екатерины, 50, родились мальчики-близнецы. (Благодарим д-ра Макферсона и сестру Карин.»>. Вот как Барбара говорила об этом: «У нас была наша малышка Лесли, которая могла разговаривать, как маленькая леди, а также младенцы-близнецы и бедняга Барри между ними. Мне кажется, сначала он выглядел немного замкнутым в себе... Но потом он изменился. Он командовал близнецами, а Лесли командовала ими всеми». Родители, бабушки и дедушки радовались семье: девочка, мальчик и пара близнецов. Лесли вспоминала, что разница в характерах близнецов проявилась с самого начала. Насколько она помнит, Морис выглядел тихим, спокойным младенцем, Робин же начал тренировать свои знаменитые голосовые связки с самого рождения. Лесли припомнила случай, когда Барри, которому надоел плачущий Робин, начал его трясти, пытаясь успокоить. Такому обращению с детьми он научился у своей любимой Татти, наблюдая, как она управлялась с котятами. Когда это не подействовало на брата - маленький Робин орал еще громче, - Барри попросил маму вернуть близнецов обратно. И лишь через несколько лет, когда Робин и Морис вышли из плаксивого возраста, Барри взглянул на младших братьев, как на друзей. Близнецы были еще совсем маленькими, когда Гиббы переехали в Смедли Коттедж в Долину Весны на окраине Дугласа. По соседству жила семья Беллов, и их дочка Барбара, которая была старше Барри всего на пару лет, помнит, как играла со всеми соседскими детьми. У всех трех мальчиков остались отчетливые воспоминания о Мэне, месте, где они родились. «Я ясно помню себя в коляске, но есть и более ранние воспоминания, - говорил Барри. - Мое детство представляется мне довольно ярким. Я помню себя в Долине Весны... Помню, мне было года четыре или пять, я стоял на грузовой эстакаде за фабрикой мороженого и представлял, что выступаю на сцене». Их соседка Барбара Белл (ныне Барбара Вуд) отчетливо помнит, что видела, как он поет на эстакаде у фабрики Word's!ce Cream. Однажды уже наступил вечер, а Барри все не приходил, и его мать зашла к соседям спросить, не видели ли они его. Барбара Вуд помнит, как рассказала, что видела его на фабрике Уордса, где он пел «Ноте Оп The Range», а миссис Гибб ответила: «Я покажу ему «Ноте Оп The Range», и отшлепала его в тот вечер по дороге домой. У непохожих близнецов сохранились похожие воспоминания о раннем детстве, даже если это были два разных случая. Робин рассказывал: «Помню, меня ужалила пчела - это мои первые. . . воспоминания, потому что боль и воспоминания как бы сливаются. Ну знаете, всегда помнишь ужасные происшествия из жизни, а именно к таким и относится укус пчелы в Долине Весны. Мне, должно быть, было... около двух или трех лет. Это случилось перед тем, как мы переехали на Снэфелл-роуд. Я очень ясно помню это - возможно, если бы меня не укусила пчела, я бы не запомнил, но это запечатлел ось». «Единственным серьезным происшествием стал случай, когда меня ужалила пчела, я думаю, каждый малыш помнит, как его ужалили, особенно, когда тебе три или четыре года, - рассказывал Морис. - И когда падаешь в воду - помнишь. Я помню, как после такого случая шел домой, пробираясь задворками, потому что не хотел, чтобы кто-нибудь увидел мою мокрую задницу. И так весь путь до Снэфелл-роуд». Тот случай, когда Морис упал в воду, носил оттенок комичности, но мог бы привести и к трагическим последствиям. Для детей в округе, остававшихся без присмотра взрослых, излюбленным местом для игр была река Ду. «Мы не вылезали из резиновых сапог, - вспоминает Барбара Вуд. - Через речку вела дорожка из камней, и дети старались перейти ее, ступая по этой ненадежной переправе. Первой упала собака. Шпиц, такая маленькая красивая собачка. Потом упал Морис. Он поскользнулся на камне и упал в реку. В тот день были небольшие волны, и его просто подхватило и понесло. Лицом вниз. Когда думаешь об этом, становится страшно». Собачку спасли, но напуганные дети бросили Мориса. «Мы все побежали домой за его отцом, а уже он выловил его, - вспоминала Барбара Вуд. - Мы все были там, очень напуганные, мы просто начали безумно кричать. Не забывайте, что я и сама была не слишком большой, но при этом старше большинства из них. За все случившееся винили меня, ведь я была там старшей». Барбара Гибб помнит этот случай более подробно: «Мориса тянул вниз его комбинезон с капюшоном, так что он не мог поднять голову от воды. Река была всего в 20 футах от задней двери дома, но он проплыл почти 100 ярдов, прежде чем Хью подоспел на помощь». Этот был второй случай, когда Барбара чуть не потеряла одного из своих сыновей до того, как тому исполнилось два года. Родители Барбары Гибб мистер и миссис Пасс тоже жили в Дугласе, хоть и недолго. Они всегда были любезны, присматривая за соседскими детьми, гостившими у них по воскресеньям в квартире на Викториястрит, над табачной лавкой, пока их родители делали покупки на следующую неделю. Барбара Гибб называла своих сыновей шельмецами: «Конечно, они были шельмецами. Знаете, они были обычными детьми. Дети действительно не разбирались во многих проблемах, не то что сейчас.. . Они были очень милыми детьми, но везде совали свой нос - прямо дьяволята». Барбара вспоминала, что когда близнецы подросли, Робин стал называть Мориса Вуги, а Морис называл Робина Бодинг. «И так все время: 'Это не я, это Вуги'. Если вы говорили им о ком-нибудь, они отвечали: 'А, это его друг'. Если это касалось близнецов, любой, с кем они были знакомы, был «его другом!». Для того чтобы содержать семью, которая быстро росла, дополнительно к своему небольшому заработку музыканта Хью Гибб нашел другую работу, и Барбара в свою очередь подрабатывала, убираясь в отеле «Куортер- Бридж». Зимние месяцы на острове, где развлекательный бизнес зависел от туризма, были особенно трудными для музыканта. Поэтому Хью устроился медбратом в больницу для душевнобольных в Балламоне, страховым агентом, а также в пекарню Квиркс, где покрывал кексы сахарной глазурью на Рождество и водил фургон, вкотором доставляли товар. Часто маленький Барри отправлялся на развозку вместе с отцом и нередко не могустоять перед райским запахом свежеиспеченного хлеба. «Он часто брал меня с собой на работу, когда ездил на фургоне, - вспоминал он, - и самым фантастическим был запах. Можно было просидеть в хлебном фургоне целый день... Вот чего не знал ни мой отец, ни люди, которым он доставлял хлеб, так это то, что я выедал середину буханок, так что многие в тот день получали полые буханки хлеба». 4 сентября 1951 года, через три дня после своего пятилетия, Барри поступил в школу «Брэддаю>. Старшая сестра Лесли была его верным защитником в тот период. «В школе он всегда был этакой плаксой, - вспоминала она. - Стоило только посмотреть на него, как по его лицу текли слезы. В школе его дразнили Пузырем, что ему, в общем-то, подходило. Одна девчонка на улице постоянно его задирала и мутузила, а я должна была идти и по колотить ее как следует». Лесли не было рядом в тот день, когда спокойная девочка постарше Барри сняла с него рубашку. «Мне было одиннадцать лет, ему, должно быть, пять, - смеясь, вспоминала Памела Браун (урожденная Гриббен). - я должна была раздеть малышей до пояса для осмотра у школьного врача. Кажется, его фамилия была Саутер. Я запомнила Барри, потому что на его груди были следы ужасных ожогов. Мистер Литтл, директор школы, сказал, что этоиз-за того, что Барри опрокинул на себя чайник. У нас чайник обычно стоял на конфорке со стороны плиты. У него была точно такая же улыбка, как сейчас. Он просто постарел, но совсем не изменился. В молодые годы моим коронным номером в компании был рассказ о том, как я раздела Барри «Би Джи»! Я никогда не говорила, что ему было всего пять лет. Меня всегда удивляли волосы на его груди, пока мне не сказали, что это накладка». Через год, отходив в классы для дошкольников на Тинуолд-стрит, Барри пошел в школу для мальчиков на Десмесне-роуд, где и учился, пока семья не уехала с острова в начале 1955 года. В 1952 году семья переехала в дом NQ 43 по Снэфелл-роуд в Уилластоне, где они прожили следующие два года. Район Уилластон представлял собой тесно общавшуюся между собой общину Дугласа, где соседи очень часто заходили друг к другу в гости. Джоанн и Т ед Хилл жили рядом с Гиббами, в доме NQ 45, и стали их близкими друзьями. Тед, служивший на торговом флоте, подолгу отсутствовал дома, но после того, как оставил службу, был избран в городской совет Дугласа, а позднее стал мэром Бороу. Джоанн рассказывала, что нечасто видела Хью Гибба, так как в то время он работал на двух работах вечерами играл в оркестре, а днем развозил хлеб. Однако она помнит, что он приносил не проданные за денькексы и булочки, которые нельзя было оставлять на завтра, поскольку они черствели, и угощал детей. Делилсяон и с соседями. «Мы все были очень бедны в то время, и мистер Гибб был послан свыше, - говорила она. - Онприносил домой дюжины буханок, которые нужно было распродать до конца дня - в то время хлеб был гораздополезнее, в нем не было всех этих консервантов, что сегодня. А Хью мог продавать его соседям за десятую частьот обычной цены». Она также вспоминала, что Барри, Робин и Морис обожали их бутерброды с маслом и джемом: «Для них Я делала их, наверное, сотнями - но как же иначе, это были наши общие дети, мы все старались помочь друг другу». Сильный переполох вызвал самый первый телевизор, появившийся в доме NQ 43 накануне Рождества 1952 года. «Думаю, наверняка он был первым во всем Уилластоне и уж точно первым на Снэфелл-роуд, - говорила Джоанн.Не важно, что показывали, в гостиной была куча ребятишек, они смотрели не отрываясь даже на золотую рыбку, которую показывали в перерьrвах в качестве заставки. Любимыми программами близнецов были вт And Веn, The Flowerpot Меn. Именно этим человечкам, сделанным из цветочных горшков, чья речь была похожа на детский лепет, товарищи Гиббов по играм стали подражать в своей манере разговаривать, коверкая слова. В 1953 году показывали коронацию королевы Елизаветы II и дом NQ 43 был забит под завязку, а те, кто не поместился, стояли в саду и пытались разглядеть крошечный 12-дюймовый черно-белый телевизор Гиббов. Позже в тот же день на соседней улице, Кеппел-роуд, по случайному совпадению носившей то же название, что и улица в Манчестере, куда семья переселилась позже, состоял ась уличная вечеринка. Возможно, этим можно объяснить тот факт, что Барри перепутал год, когда рассказывал Берни Куоли о том, что видел коронацию в Манчестере, хотя, возможно, это все же был запомнившийся ему праздник на Кеппел-роуд на Мэне. Джоанн Хилл вспоминала: «Когда Я оглядываюсь назад, на то время, я понимаю, как добры и великодушны были Гиббы, и, судя по тому, что мне рассказывают, они такими и остались». Другой их соседкой по Уилластону была Мария Бек, дружившая с Барбарой и ее сестрой Пегги. Они часто бывали друг у друга. К сожалению, Мария скончалась в 1995 году и не может рассказать нам свою историю, но ее близкая подруга Хелен Кенни, хотя и жила на мысе Дуглас, часто бывала в доме у Бек. Хелен вспоминает: «Барри с близнецами приходили к миссис Бек, и мы присматривали за ними. Часто Барри пел и всегда держал теннисную ракетку наперевес, что-то бренча, хмыкая или напевая. Робин как-то сказал мне: 'Однажды мы разбогатеем, мы создадим группу!'. Тогда я не осознавала, что он говорил серьезно. Мы жарили им картофель, Мария Бек обожала принимать у себя компании, пока ее муженек играл на гитаре, а миссис Гибб уходила на часок со своим мужем. Мальчики были очень милые, и я отчетливо вижу, как они улыбались и устраивали небольшие представления. По-моему, Барри было около семи, а Робину и Морису пять. Милые дети, такие забавные». «У Робина была красивая улыбка, он был очень живым ребенком, и за ним требовался присмотр, а его брат Барри, тренькая на своей теннисной ракетке, заявлял: 'я займусь им!'. Он уже тогда присматривал за Морисом и Робином. Хорошее было время», - говорила Хелен. В Уилластоне недалеко от Снэфелл-роуд стоял старый сарай, пристроенный к особняку (теперь там паб). Он стал любимым местом для игр окрестных детей. «У нас была целая шайка, - вспоминал Робин, - и Я помню, как однажды Барри, у которого был скаутский нож, такой перочинный ножик, кидал его в землю и случайно отрезал палец одному из мальчиков. Они так играли, ну понимаете, мы же были детьми и просто дурачились... Ну не совсем отрезал, но порез был очень глубоким...» Мальчик, о котором идет речь, Брайан Уолтон, также выбрал карьеру музыканта, став в шестидесятых певцом в местном ансамбле под названием The Cheetahs. Это был один из самых первых музыкальных коллективов, появившихся на радио Мэна, которое начало свою работу в 1964 году. Брайан, который был всего на пару месяцев старше Барри, помнит тот случай с ножом более отчетливо шрам до сих пор напоминает ему об этом. Он вспоминает, что это произошло во время игры, в которую они часто играли. Игра называлась «Разделай селедку». На траву клали деревяшку, и мальчики по очереди бросалиножи, чтобы определить, кто будет первым «разделывать селедку». Иногда, когда ажиотаж нарастал, нож неуспевали быстро вытащить. Брайан задержался, чтобы забрать свой нож, а Барри, который вечно спешил, метнулсвой. Нож почти что перерубил Брайану палец. Мальчика срочно отвезли в больницу, где ему зашили рану, наложив несколько швов. Он говорит, что смотрит на шрам и благодарит Барри за постоянное напоминание о тех прекрасных временах, когда они были детьми. Брайан также вспоминает, как они играли в коммандос, устраивая набеги. За несколько недель до Ночи Костров (День Гая Фокса - праздник в Великобритании, когда на кострах сжигают чучела Гая Фокса, первого средневекового английского террориста, празднуется 5 ноября. - Прям. переводчика) этим набегам часто подвергались логова других детей, собиравших всякий хлам для костра. За самый большой и лучший костер всегдабыла жесткая конкуренция. «Я помню, как в Ночь Костров ракета попала Барри в брючину», - рассказала Барбара Гибб. Для фейерверка братья Гибб и их друзья предпочитали маленькие ракеты, стоившие тогда шесть пенсов. «Мы ставили их в молочную бутылку, - говорит Брайан Уолтон, - но одна из них опрокинулась прямо перед пуском. Все бросились врассыпную, но она все-таки попала Барри в ногу». Робин добавил: «На Снэфелл-роуд прошло очень много праздников костров». Похоже, он при этом имел в виду и просто костры. «Мягко говоря, Робин был проказником. Он имел обыкновение жечь костры у себя под кроватью», - рассказала Барбара. В дом тайно проносились кипы листьев и веток, прятались под кроватью и поджигались, а мальчик, как зачарованный, смотрел на обгорающий снизу матрац. Если его ловили за этим занятием, он пытался переложить вину на своего незадачливого брата-близнеца. «Обычно он тихо сидел там и говорил: 'Это не я. Это Вуги'», - добавила Барбара. Вот воспоминания Мориса об особых традициях, принятых только на Мэне. «Я помню громкий мотоциклетный шум ТТ и всякое такое. Папа брал нас с собой поглазеть, что они делали в своих гаражах. В Дикоевоскресенье, как называл его папа, он катал нас по трассе ТТ, и я сидел спереди на баке мотоцикла - мне кажется, у него был Norton, я помню, он был светло-зеленого цвета, я висел на этом баке, а папа гонял по трассе. Может, поэтому они называли это Диким воскресеньем. Я помню это, как будто это было вчера. ..» Диким воскресеньем был единственный день в году, когда гонки на приз ТТ были открыты для всех желающих, а не только для опытных гонщиков. Это означало, что обычные люди, у которых либо был собственныймотоцикл, либо они могли достать его, могли участвовать в гонках, а не просто наблюдать за ними. Несмотря на то что братья никогда не видели выступлений отца в оркестре на Мэне, музыка играла большую роль в их жизни. Барри вспоминает: «Когда мы были совсем маЛенькими, мама, когда гладила. .. все времянапевала эти песни... «Answer Ме», «Yours» и еще «Уои'll Never Know». Очевидно, эти старые песни произвели нанего неизгладимое впечатление - Барри Гибб до сих пор с удовольствием поет их на вечеринках. Весной 1954 года пианисту Джиму Кейну и еще одному музыканту из группы Хью предложили работу в большом эстрадном оркестре. Это был последний летний сезон Хью в отеле «Александра». Потеряв двух своих лучших музыкантов, в то лето он сколотил то, что называл «разношерстной группой», почти не имевшей успеха. Контракт с Карло Райнери на лето 1955 года не был продлен. «Мне кажется, в нас есть много от отцовского стремления к успеху, которое не угасало в нем, несмотря на его неудачи, - говорил Барри. - Мы пошли по его стопам». К этому времени Хью Гибб уже подумывал о том, что жить на острове стало совсем трудно. С наступлением зимы его работа, похоже, свернулась, и в начале 1955 года он решил, что, возможно, в его родном Манчестере у него будет больше шансов. Как рассказал Барри в интервью журналу Daily Mai4 по прибытии в Манчестер Морис, Робин и Лесли поселились у сестры матери, а отец и он сам стали жить в семье отца. «Из-за этого Я чувствовал себя ужасно одиноким», - рассказывал Барри. Жизнь не стала лучше даже после того, как 24 января он поступил в школу «Мэнли Парю>. «У меня не было друзей, - тут тон его сменился на задумчивый. - Этот год я никогда не забуду. Я не понимал, почему нас не разделили поровну. Из-за этого у меня развился комплекс изолированности. Меня оставляли в доме совсем одного, я играл на улицах со сломанным велосипедом, у которого не было шин». Сам Манчестер шокировал восьмилетнего Барри: «Для того, кто не видел войну. .. кто родился в послевоенное время, это было потрясением. На Мэне, разумеется, не было развалин, а тут ты попал в Манчестер и увиделвсе эти здания в руинах и фундаменты, оставшиеся от домов, и по дороге в школу я смотрел на эти руины иужасался.. .». В первые дни сентября 1955 года семья воссоединилась на третьем этаже пансиона, располагавшегося в доме NQ 161 по Уитингтон-роуд в Уалли Рендж*. 5 сентября Лесли и Барри начали посещать среднюю школу на Освальд-роуд, а Робин с Морисом пошли В школу для малышей, располагавшуюся там же. Барбара вспоминает, как по утрам отправляла детей в школу, а через несколько минут Робин вновь появлялся В дверях, жалуясь на холод или что у него не дышит нос. Она снова отправляла его, так как, по ее словам, с ним было все в порядке, и до сих пор она уверяет, что он был очень привязан к ней и не мог отойти от нее ни на шаг. Барри был счастлив, что вернулся в компанию братьев и сестры, и лишь одна сторона переезда омрачала это счастье. «В школе у меня было все плохо, - рассказывал он. - Директор был очень злым и терроризировал меня несколько месяцев. Я так боялся этого человека, что начал прогуливать, и с того момента я и еще двое или трое детей перестали ходить в школу. Около года за нами охотился школьный надзиратель, ходивший по домам... Понимаете, мне не хватало мужества сказать маме, что я боюсь директора школы. Если бы я сказал, может, чтонибудь бы и изменилось. А так я будто бы уходил в школу, но на самом деле не ходил туда». Лесли стала добровольным сообщником Барри в прогулах. «Мы постоянно пропускали занятия, - рассказывает она. - Мы шли на автобусную остановку, автобус приходил, но никто из нас даже не трогался с места. Послеэтого мы шли домой и говорили маме, что автобус не пришел. Конечно, она сразу же выставляла нас обратно вшколу, но к тому времени мы боялись, что уже очень сильно опоздали, и шли в парк. Иногда мама давала намденьги на обед, мы делали вид, что пошли в школу, ждали, пока она уйдет, а затем целый день играли дома. Потомвыходили и делали вид, что возвращаемся из школы. Бывало, мы проделывали это два или три раза в неделю». «Однажды мы были дома, и кто-то постучал в дверь, - продолжает Лесли. - Барри открыл, а там школьный надзиратель, и Барри, как дурак, сказал ему, где работает мама. Разумеется, надзиратель пошел к ней и рассказал, что мы не были в школе столько-то дней. Она не знала об этом и очень рассердилась. Нам задали хорошую порку, вот так. В нашей семье никогда не было ни криков, ни брани; мы просто получали нагоняй, после чего все забывали об этом». Барбара Гибб вспоминает, как впервые узнала о многообещающем таланте сыновей. Она пришла домой и услышала в соседней комнате то, что приняла за радиопередачу. И предложила выключить радио, если оно мешает. «Очень часто к нам привозили отца Хью посмотреть по телевизору крикет», - поясняла она. Дедушка, слушавший их пение регулярно, ответил, что это мальчики, а не радио. Тогда она вошла в спальню и обнаружила девятилетнего Барри и шестилетних близнецов, сидящих на кровати и поющих. Барри вспоминает тот день, когда трое мальчишек начали петь: «Держа малярные кисти, на которые были надеты жестяные банки, мы представляли, что это микрофоны. В тот день мы обнаружили, что можем петь созвучно. Такое трехголосие давало красивое звучание. Мы хотели этим заниматься и стали изучать пение. Все делалось инстинктивно, а не потому, что мы смотрели в ноты или учились в школе, хотя мы и пели со всеми в школе псалмы перед занятиями». Как все старшие сестры, Лесли с удовольствием перечисляет неудачи своего младшего брата. «Я не встречала другого такого ребенка, который постоянно делал глупости, - рассказывала она. - Мы часто играли в парке, где посередине стоял дом. Нам все время говорили держаться от него подальше, но, конечно, Барри не мог. На доме была волнистая крыша, и он просто свалился. Мы думали, он сломал спину, но он только ушибся». «Это было неудачное падение, - возразил Барри, - возможно, из-за этого у меня до сих пор болит спина. Я приземлился прямо на спину с высоты 20 футов». Лесли Гибб помнит еще один случай, про изошедший в Манчестере, который также послужил причиной его проблем со спиной. Это случилось накануне Рождества 1955 года. «Барри должны были подарить его первую гитару. Я ехала за ним по дороге, и он угодил под машину... я пошла домой, пытаясь придумать, как сказать маме о том, что случилось. Я стояла на пороге целую вечность, думая, что сказать, а Барри все это время лежал на дороге. Я лишь сказала: 'Мам, не волнуйся, Барри попал под машину'. Помню, что по дороге в больницу я все время говорила ему: 'Не волнуйся, я принесу твою гитару в больницу - Томми Стил начинал точно так же. Он ведь стал звездой, ты тоже станешь'». Томми Стил, первый британский певец рок'н'ролла, игравший на гитаре, был главным кумиром Барри, хотя по сравнению с вихлявшим бедрами американцем Элвисом Пр если он был средней руки пародистом, чьим настоящим призванием был шоу-бизнес. Однако Лесли помнит, что у Барри был талант вращать бедрами, поэтомуможно предположить, что и Элвис, появившийся В британских чартах к лету 1956 года, мог оказать на него влияние. Несчастье случилось и в следующее Рождество. Как рассказала Лесли, «в ту рождественскую ночь мама с папой уехали куда-то с гостями, я играла с подаренным мне щенком овчарки, а он все время прыгал у елки. Я наклонилась, и мое нейлоновое платье попало в дымоход и загорелось. Я бегала по комнате вся в огне. Помню только плачущего Мориса, как потом Барри дернул меня сзади за волосы, толкнул на кровать и перекатывал меня, и перекатывал, чтобы сбить огонь. Потом завернул меня в плед, поскольку все время вспыхивали искры, и позвонил в «Скорую». Я не помню всего. Я знаю, что он сбегал к соседям и попросил их поехать со мной в больницу. Кто-то позвонил маме с папой... и они приехали прямо в больницу». У Лесли был ожог третьей степени, и ей требовалась пересадка кожи. Потом она заразил ась скарлатиной. По ее словам, детям не разрешали посещать палату, поэтому «мы С Барри общались через окно. Он постоянно говорил: 'Я спас тебе жизнь, но никто не хочет купить мне велосипед!'». К этому времени они уже жили в доме NQ 51 по Кеппел-роуд в Чорлтон-кам- Харди в Манчестере. Люди, жившие на Кеппел-роуд, тесно общались, так что Гиббы очень хорошо знали почти всех соседей. Гиббы занима ли первый этаж дома NQ 51, над ними в квартире NQ 2 жили Джоанн и Уильям Вертон, Уолтер и Рона Чуи - вквартире NQ 3, и Харольд Нант, живший в мансарде. Уильям «Билли» Бертон считал себя хорошим трубачом, однако другие обитатели дома не всегда разделяли его точку зрения, особенно по ночам. Прямо напротив, в доме NQ 50, проживали Альфред и Элизабет Хоррокс. Их маленький сын Кенни был примерно одного возраста с близнецами Гибб, поэтому естественно, что вскоре они стали близкими друзьями. Далее, вдоме NQ 23, жили Дэнис и ФлоренсДилворт и Кеннет и ХильдаХаггетт. В 1957 году они переехали, а в доме поселились Реджинальд и Бетти Холдкрофт и Уильям и Сара Фрост с сыном Полом. Эти соседи в Манчестере помнят, что семья Гибб все время боролась, чтобы свести концы с концами. Хью работал на двух работах, в основном менеджером магазина по продаже телевизоров, и, кроме того, нанялся к миссис Гиллеспай продавать холодильники. Барбара также работала, чтобы содержать семью. Филлис Крессвелл, жившая через два дома, рассказывала: «Они были похожи на маленьких тщедушных крысят, особенно близнецы. Все время полуголодные». У Катерины Куликовски, другой манчестерской соседки, было такое же мнение. «Малыши были очень бледными и выглядели таким хрупкими, - вспоминала она. - Я часто угощала их сэндвичами и печеньем с апельсиновым соком. Они никогда не отказывались от еды». Ни один из трех братьев никогда не пытался скрывать, что было время, когда их семья жила на грани нищеты. «Уверен, многие склонны думать, что поскольку мы добились феноменального успеха, этот успех был всегда, и так было все время, - говорил Робин. - Как будто до этого нам никогда не приходилось много и упорно работать. Все представляют себе, что мы родились под счастливой звездой, что в детстве жили среди красиво подстриженных газонов в загородном поместье. Я хочу сказать, что у нас никогда не было этого, мы вышли из самых что ни на есть рабочих слоев и работали как проклятые. И все, что мы делали в своей жизни, было ради любви к искусству, к музыке. Мы ни разу - а ведь начали мы очень рано, - ни разу не думали о деньгах. Они должны быть побочным продуктом того, что ты делаешь». Смеясь, Барри рассказывал: «Несмотря на то что нам было всего от восьми до одиннадцати, имя Гиб б в Манчестере было то же самое, что Крейз в Лондоне». Вероятно, это несколько преувеличено, но, похоже, у мальчишек был талант находить себе неприятности в те трудные дни. «Мы были уличными детьми. Родителям мы не подчинялись. Я испытывал огромный страх перед законом.. . тех времен, но при этом был очень непослушным, - признавался Барри. - Жизнь на улице становилась все более увлекательной, и мы являлись домой в 11 часов, в 12, потому что, вы знаете, летом темнеет не раньше 11, так что дети моего возраста не шли домой. Мы гуляли каждую ночь». Вот что рассказал Кенни Хоррокс журналисту Малкольму Дж. Николлу: «Барри был упертым. Он был маленьким и жилистым, но никогда не уклонялся от драки и почти всегда побеждал. Барри и Роб ин сдружились С хулиганом, у которого уже были неприятности с полицией. Они лазали в дома». Другой их близкий друг, Пол Фрост, добавил: «Я помню, мы ходили к ним в дом по ночам и сидели при свечах. Электричество было отключено, потому что они не могли оплатить счета». Морис всегда заявлял, что он был самым примерным в группе, утверждая, что его единственным преступлением того времени была кража бутылки апельсинового сока. Однако у Пола Фроста сохранились несколько иные воспоминания о случае с бутылкой сока. Он утверждает, что они с Морисом «как-то раз украли дюжину бутылок с апельсиновым соком с порога дома одной пожилой женщины. Нас видели и сообщили в полицию. Приехали полицейские и допросили, после чего отчитывали в течение получаса. Обвинение не выдвинули, но моим родителям пришлось заплатить за сок. Мы также подворовывали в магазине Woolworth's, и таких случаев было с полдюжины. Обычно мынаправлялись прямиком к стойкам с игрушками. Нас привлекал сам процесс, а не вещи». Лесли тоже помнит случай, когда Морис явно продемонстрировал свою любовь к присваиванию чужой собственности. Очевидно, он находил особое удовольствие в том, чтобы брать чужие велосипеды или коляски, особенно когда их оставляли рядом с полицейским участком, и отвозить их за пару кварталов. Однажды он сказал, что увел коляску в то время, как в окне спиной к нему стоял полицейский. Лесли не упомянула, была ли коляска пустой или нет, но заметила, что Морис гордился тем, что ему удался этот дерзкий поступок. С другой стороны, в тот вечер Робин и Барри только и обсуждали, сколько бы лет получил Морис в случае поимки. Барбара Гибб вспоминает о еще одной краже, совершенной близнецами. Мусорщик принес своей жене цветы, и Барбара пожаловалась Хью, что он ни разу не принес ей букета цветов с тех пор, как они поженились, что ей вообще никто не дарит цветов. и вот, как рассказывает Барбара, «однажды сидим мы у окна, а мама говорит: 'Это что там такое движется по дороге?'. Видны были только четыре маленькие ноги. Это были близнецы. Они шли по дороге с огромным венком, который сняли с могилы соседнего кладбища и который гласил «Спи спокойно». Они вошли И ск ...
Ответов - 47, стр:
1 2 All
wildcat: ... т прежнего желания хранить наше братство. Он меня сильно задел, но думаю, что его успех фантастический, и надеюсь, что Колин тоже добьется успеха». Морис дипломатично сказал: «У Колина свои собственные деловые интересы, в то время как мы занялись телевидением и кино. В течение какого-то времени мы понимали, что наши пути разойдутся. Мистер Стигвуд освободил Колина от контракта, чтобы не портить ему карьеру». А Колин все еще заявлял, что ошеломлен этим решением: «После выступления The Bee Gees в Top Of The Pops все еще было хорошо. Затем я вдруг получаю это письмо, которое мне привозит шофер Стигвуда, где говорится, что я уже не в группе. И все. Ни звонка, ничего. Еще неделю назад все было хорошо. И затем как гром среди ясного неба- настоящий шок. И не то чтобы я плохо делал свою работу. Мне кажется, что если ты в группе, то это деловое партнерство. Если я не болел, то всегда приходил на все выступления и всегда в первую очередь думал о группе... Я даже отказывался от денежных проектов только для того, чтобы выступить вместе с группой. Я получил письмо от Барри и Мориса Гиббов, где сказано, что они больше не нуждаются в моих услугах. Меня это очень задело. Я партнер в The Bee Gees, и после получения этого уведомления мне ничего не остается, как передать это дело своим адвокатам и попросить их расторгнуть партнерство, известное как The Bee Gees. Барри и Морис могут продолжать дальше как The Brothers Gibb. Я не думаю, что они или кто-либо еще могут заменить The Bee Gees. Винc чувствовал беспокойство братьев, и это заставило его уйти. Робин ушел, потому что чувствовал, что не может ужиться со своими братьями. Он не мог ужиться с группой. Но я совсем не понимаю, почему это случилось со мной. Мы были успешной группой, хорошо ладили между собой и зарабатывали деньги. Мне кажется, что я сделал для группы столько же, сколько они своими выступлениями. Я не понимаю, почему должен все бросать и отдавать название группы им двоим». Адвокаты, работавшие от имени Колина, представили исковое заявление, где говорилось, что он и братья Гибб - равные партнеры в The Bee Gees, что название The Bee Gees является собственностью партнер¬ства, что Барри и Морис нарушили свои обязательства. Он также хотел получить предписание, не позволя¬ющее Барри и Морису выступать как The Bee Gees без него. Сообщалось, что он даже планировал создать новых The Bee Gees. Представитель Robert Stigwood Organisation выступил с кратким заявлением: «The Bee Gees продолжат выступать как The Bee Gees, и если мистер Петерсен сообщит о судебном разбирательстве, то оно будет переда¬но их адвокатам. Если мистер Петерсен пожелает и попытается создать группу под названием The Bee Gees, то это дело будет рассмотрено в должном порядке. Когда Колин Петерсен присоединился к The Bee Gees в 1967 году, братья Гибб уже выступали под именем The Bee Gees, которое образовано от инициалов Барри Гибба, много лет. Братья Гибб не возражают, если Колин Петерсен будет выступать под своими собственными инициалами или другим именем». Высокий суд иск Колина не удовлетворил, сопроводив ответ пояснением: «В такой ситуации часто оказыва¬ются люди, которые долго вместе работали, и, кто прав, тут судить трудно». «Я, конечно, очень разочарован, - сказал Колин. - Всегда рассматривал The Bee Gees, как нечто общее, принад¬лежащее как братьям Гибб, так и мне, и никак не думал, что они мне дадут от ворот поворот. Все еще чувствую себя частью группы, потому что в The Bee Gees давно. Ты можешь быть Колином Петерсеном или Морисом Гиббом, но начинаешь себя отождествлять с The Bee Gees, когда работаешь здесь по семь дней в неделю». Теперь, когда прошло уже более 30 лет, Колин все еще немного ожесточен по поводу обстоятельств своего ухода: «Меня уволил Роберт Стигвуд из-за того, что я усомнился в его ведении бизнеса. Я спросил как-то у Мо: 'А что происходит с деньгами?. Как это Роберт может вести переговоры о достойном гонораре от имени The Bee Gees, когда сам имеет другие интересы?». Колин знал, что делал, поднимая такой вопрос. Он и Джоанн тогда и сами занимались менеджментом и понимали, что задача Роберта как менеджера - договориться о самой лучшей возможной сделке для своих | клиентов. Однако он также должен был отстаивать издательские интересы RSO, а те не обязательно совпадали с ] интересами The Bee Gees. Роберт Стигвуд на деньгах не зацикливался и был довольно щедр, но вопрос Колина ставил под сомнение его методы управления и способность
Lord Santechnik: Сегодня получил на почте книгу. Не ожидал, что она такая большая. Буду читать. Для тех, кто ещё не купил "The Bee Gees. Рассказы о братьях Гибб" рекомендую посетить магазин ozon.ru. Книга здесь. Кстати, покупайте сейчас, так как на неё приличная скидка - 30% (вместо 1444 руб она стоит 1010,8 руб). P.S. Прочитал на форзаце, что тираж всего 1000 экземпляров. Мне попался 461. Спешите купить!
bass: Спасибо за наводку, заказал себе. Через неделю должна прийти, доставка бесплатная.
kotka: Как?! Вы еще не купили КНИГУ? Определенно "must have" для всех фанатов Bee Gees!
coldice: я заказала английский вариант через Ибей. очень толстая книга... :) зарубежние фены называют ее "Da Book" :) читаю уже месяц, но не очень довольна. не хорошо структурирована, трудно читается, очень много ненужних деталей, все скопирано из газетных интервю (у авторов не было инсайдерской информации), важные елементы их жизни пропущены и т.д. все равно, a must have...
Vasiliska: Полностью согласна с coldice , мне книга тоже не понравилась в первую очередь ощущением, что авторы действительно явно не были допущены в "ближний круг", нет целостности повествования, все очень поверхностно,язык ужасен (думала, что это из-за перевода на русский). Но, к сожалению, выбирать не из чего... Ребята, никто не слышал чего нового про байопик, который собирался снимать Спилберг?
coldice: Vasiliska пишет: Ребята, никто не слышал чего нового про байопик, который собирался снимать Спилберг? нет, ничего... очередной несостоявшийся проект. :(
полная версия страницы